Очередной шедевр управленческой политики в РФ — после того, как нашли рассадник поддельных диссертаций в МПГУ и арестовали ученого секретаря ВАКа за мошенничество на 350 млн рублей (как особо подчеркивается – не связанное с диссертациями – ну да, по своей основной работе ведь он был, естественно, кристально чистым человеком) — на разборку со злобной армией кандидатов и докторов кинули великого В.Филиппова.
Кто вдруг забыл — это тот самый великий министр образования, который вводил ЕГЭ, “болонский процесс”, бакалавров и пр. Чем он до сих пор очень гордится…
И этому самому экс-министру, теперешний, судя по всему не менее великий, министр образования Д.Ливанов приказал совершить грандиозный маневр, буквально блицкриг, и разом победить все беды, которые у нас творятся с учеными степенями. Маневр же, как водится, гениально прост — сократить в два раза число защищаемых диссертаций в стране.
Т.е. вот так — раз не удалось удвоить ВВП — уполовиним диссертации и всем будет счастье (кто не помнит, первая масштабная провальная реформа Путина, тоже была завязана на цифру 2 — путинская административная реформа запомнилась тем, что “у каждого министра должно быть ровно по 2 заместителя”). Т.е. единственным фактором, определяющим теперь деятельность всей цепочки от научного руководителя-завкафедрой до декана-ректора и самого В.Филиппова, будет арифметическое деление на два.
Есть у профессора N два аспиранта — о чем теперь должен думать профессор — правильно — о том, кому жить, а кому из них нет (а скорее кому из четырех, имеющихся на кафедре (см. цифры ниже)).
То, что квалификационная система в высшем образовании у нас практически развалилась — никто, естественно, не спорит. Но почему из 3200 диссертационных советов надо оставить именно 1600, а из 23 000 ежегодно защищаемых в стране диссертаций — 11500 ? Почему сокращать надо именно в 2 раза, а не в 4 или на 20% ? И точно ли нужно начинать именно с количественных показателей и, вообще, имеет ли количество советов-диссертаций прямое отношение к тому, что и как в них защищается/пишется?
Вопросы для нашей сложившейся системы риторические — они умеют только так, как умеют. Все остальные параметры, коэффициенты и аргументы для них слишком сложны. А про обоснование именно этой очередной цифры “два” — пусть пишут те кандидаты и доктора, которые пробьются до защиты (или, скорее, у которых хватит денег для оплаты корочек по в 2 раза подскочившему в цене прайсу). Но это как-нибудь потом, после того как очередная реформа выйдет победной поступью на финишную прямую, и нужно будет оправдаться перед публикой (а, скорее, одним единственным человеком), почему всё в очередной раз получилось как всегда…
PS
Для справки: в РФ ежегодно обитает около 150 тыс. аспирантов, т.е. каждый год на выход (т.е. на защиту, ведь «Аспирантура — формa повышения квалификации лиц с целью подготовки их к соисканию учёнoй степени кандидата наук» (вики)) должно выходить от 50 до 40 тыс. человек. Если защищается на данный момент 23 тыс. диссертаций (всех - и кандидатских, и докторских, и не после аспирантуры – т.н. “соискатели”), то доля остепененных экс-аспирантов получается гораздо меньше 50%. (как это сейчас происходит – немного здесь)
Вопрос — что будет происходить с наукой в России после уменьшения еще в 2 раза количества научных работ “молодых ученых” (а ведь кандидатская и связанные с ней исследования, публикации, конференции — это первая и для многих главная большая работа в их научной жизни)…
Для справки №2: В США количество ежегодно защищаемых PhD-диссертаций (примерно соотв. нашей “кандидатской”) — около 50 тыс. (т.е. если делить на кол-во населения — наша цель, заданная Филипповым-Ливановым — всё та же — вперед и вниз)…
UPD
И совсем простой вопрос на последок: Они борются с покупкой званий “бизнесьменами”, “депутатами”, “чиновниками” и пр. — поэтому сокращают все защиты. Итак вопрос: у кого больше шансов защитить единственную оставленную для данной кафедры диссертации — бедному аспиранту или мешку денег ?
